Читать интересную книгу Владимир Ост. Роман - Сергей Нагаев

Бедный блюститель закона был близок к обмороку. И это естественно. Вы можете обладать беспримерной отвагой, можете ходить в одиночку на задержание банды матерых уголовников, но когда у вас в штанине оказывается крыса, и более того, когда вы понимаете, что она продвигается к вашим гениталиям, тут уж любые нервы имеют право на системный кризис.

Заорав благим матом, милиционер задрал теплую куртку и стал расстегивать ремень на брюках. Однако его мозг, сотрясаемый взрывами и полыхающий, как армейский склад накануне ревизии, – его мозг по окраинам, видимо, еще оставался не тронутым огненной стихией, и служитель общественного благочиния сообразил, что снимать брюки на площади ему не пристало. Милиционер ошалело огляделся и бросился в нишу ГУМа, к крыльцу, спрятанному по воле архитектора вглубь первого этажа здания. Что и говорить, идеальный и, пожалуй, единственный укромный уголок на Красной площади, где можно спрятаться от любопытствующих, когда намереваешься снять штаны.

Заметим, что на членов фотографической группы это происшествие произвело самое разное впечатление.

Осташов от души сочувствовал бедолаге и с готовностью помог бы ему, если бы знал, чем можно помочь человеку с крысой в брюках (кроме как тем, что уже торопился проделать и сам носитель забрючной крысы).

Хлобыстин, наоборот, ликовал. Он хохотал и чуть ли не в ладоши прихлопывал, радуясь конфузу милицейского служаки.

Ну а Наводничий, сохраняя эмоциональный нейтралитет, вмиг стал предельно серьезен и, конечно же, немедля достал камеру и фотовспышку, и, налаживая набегу оборудование, коршуном бросился за милиционером в надежде поймать уникальный кадр.

И можете не сомневаться, он свой шанс не упустил.

Вспышка фотоаппарата заработала без перерывов, едва только Василий нацелил объектив на милиционера, остановившегося посреди первого пролета лестницы. И фотокамера зафиксировала как минимум две по-настоящему удачных, безупречных по композиции, динамичных картинки.

Предлагаю вашему вниманию первую. Впрочем, нет, извините, на этом кадре постовой еще пытается совладать с пряжкой ремня.

Вот. Кажется, здесь. Хотя – тоже нет, тут он пока борется с пуговицами ширинки.

Ага, теперь уж точно оно! Вот: обезумевший милиционер со спущенными до колен брюками что-то кричит крысе, сидящей на этих самых брюках между его ног, и пытается расстегнуть кобуру.

А вот и кадр №2, можно сказать, венец и жемчужина репортерской лихорадки: крыса застигнута в прыжке, когда она уже отрывается задними лапами от приспущенных брюк милиционера, причем не помнящий себя стражник закона с перекошенным лицом в это время держит в правой руке пистолет. Оружие, заметьте, направлено не на зверька-нарушителя, а вверх. Вот, к слову, что значит добротная профессиональная и психологическая подготовка: первый выстрел, согласно инструкции МВД, – всегда предупредительный, только в воздух.

Но, кстати, в реальности, во время описанной выше сцены, выстрела – ни предупредительного, ни на поражение так и не последовало. И это тоже свидетельствует в пользу выдержки представителя милицейского ведомства.

Итак, по окончании стриптиза с элементами иллюзионизма немногочисленная публика почувствовала себя вполне удовлетворенной. Зрители по достоинству оценили оригинальность номера. Ведь кого в наше время удивишь кроликом, появляющимся из атласного цилиндра? Вот крыса из форменных милицейских брюк – это действительно свежо. Однако в мотивах положительных зрительских оценок были и различия. Владимир был доволен тем, что вызвавший его симпатию человек, освободился от крысы. Григорий же – по другой причине. Поскольку насладился зрелищем вселенского позора представителя ненавистной касты. А Василий ощущал себя на седьмом небе, потому что наснимал кадры, о которых и мечтать не мог.

Что же касается милиционера, то, с грехом пополам справившись с крысой, он уже был готов ответить новым вызовам дня. Дело в том, что от его внимания не укрылся факт фотосъемки инцидента одним из трех шалопаев – трудно было не заметить всполохи света, которыми щедро одаривал его Наводничий. И понятно, что милиционер не разделял радости Василия по поводу успешно отработанной фотосессии. То есть он, конечно, не знал, что Наводничий – репортер, но очевидно, мысль о том, что подобные кадры могут оказаться даже на пленке любителя, претила ему. А потому, как только крыса исчезла куда-то за лестницу, а сам он спрятал пистолет в кобуру и надел брюки, под сводами крыльца прозвучало его повелительное, адресованное Василию восклицание:

– А ну быстро пленку сюда, говнюк.

Наводничий, не вступая в переговоры, развернулся и с той же прытью, с которой несколько минут назад рванул за милиционером, теперь дал от него сверхзвукового стрекача.

Осташова поразила скорость реакции товарища. Вот он, Василий, казалось бы, еще стоит рядом с крыльцом, он спрятал фотоаппарат в кофр, он весел, расслаблен, как вдруг, практически в это же мгновение, его черный силуэт уже мелькает в светлом проеме арки за добрых семь или больше метров от лестницы. Да впрочем, и немудрено. Обстоятельства, которые неподготовленный человек мог бы считать чрезвычайными и требующими хотя бы секундного осмысления, были для опытного папарацци обыденностью. Бог знает, сколько раз ему уже приходилось спасать отснятые картины жизни от разъяренных персонажей этих картин.

Почти одновременно с фотографом предпочел уклониться от дискуссии и Хлобыстин. Но перед тем как сбежать, он не удержался от соблазна и, злорадно хохотнув, гаркнул милиционеру:

– Ништяк! Теперь он тебя с этой крысой в штанах в «Комсомолке» пропечатает.

По вмиг ставшему свирепым лицу стража законности Осташов понял, что ситуация приобрела жгучую остроту и терпкость.

Так или иначе, Владимир сорвался с места последним – лишь тогда, когда милиционер со словами: «Не уйдете» сделал первый львиный прыжок в его направлении. Чтобы не стать жертвой чужих интриг, Осташову пришлось взять по-настоящему взрывной старт.

Между тем, Наводничий, стрелой долетев до поворота на Никольскую, остановился. Любой, кто когда-либо уходил от погони, подтвердит: поворот – отличная возможность оглянуться и оценить масштаб угрозы, а заодно и перевести дух. В случае с удирающим репортером, добавим, передышка позволяет, к тому же, вынуть отснятую пленку из фотоаппарата и спрятать ее в носок, или потайной карман под мышкой, или еще куда-то – у каждого свои предпочтения. Василий, отработанными движениями извлек из кофра аппарат, а из аппарата – кассету с пленкой и незаметно сунул ее в кармашек, который крепился к внутренней стороне утепленной кепки. Теперь, если милиционер его настигнет, он сможет, изобразив виноватую и примиренческую улыбку, отдать торжествующему простофиле какую-нибудь пустую кассету.

Тем временем благодаря остановке, которую сделал Наводничий, растянувшаяся на дистанции троица получила возможность сгруппироваться, и далее друзья понеслись от преследователя плечом к плечу.

– Куда роем? – поинтересовался мнением пристяжных коренник Хлобыстин. Беглецы как раз приближались к развилке: можно было уходить налево в проход к метро, направо – в Ветошный переулок, или никуда не сворачивать и бежать в сторону Лубянки.

Но, как выяснилось, можно было и вообще не бежать. Можно было ехать. Прибывшие к месту встречи на метро Владимир и Григорий не знали, что Василий сегодня был за рулем своих «Жигулей», которые он припарковал как раз невдалеке, на той же Никольской: Наводничий забыл сообщить им об этом.

– У меня тачка вон там, впереди, перед обувным.

– Заведется сразу? – спросил, прерывисто дыша, Григорий.

– Должна. Сегодня не холодно.

– Черт, народу – завал, – сказал Владимир.

Пешеходов действительно хватало, и они шастали прямо по неширокой проезжей части, перетекая где попало с одной стороны улицы на другую, чтобы посетить магазинчики, кафешки, художественные салоны и прочие заведения, которых пруд пруди в этой тихой части города. Что и говорить, Никольская улица – не самая приспособленная трасса для автогонок.

Но вот уже видны и родимые «Жигули».

Наводничий прибавляет оборотов и вырывается вперед.

Набегу нажимает на кнопку брелка сигнализации – все четыре двери отперты.

Репортер подскакивает к водительской двери и через секунду, уже сидя внутри, пихает ключ в замок зажигания.

Еще через секунду Осташов и Хлобыстин открывают, каждый со своей стороны, задние двери. И только они впрыгнули в салон, как Василий нажал на газ и мотор взревел.

Машина поехала – из-за обилия пешеходов не так резво, как могла бы, но, тем не менее, достаточно быстро, чтобы подуставший милиционер отказался от мысли продолжать погоню. Об этом подумали одновременно все, сидевшие в автомобиле, а Владимир произнес вслух: